Ощущение Конца Эпохи – и жизни после конца.
Возможно, ничего там такого нет, оно живет в моей голове и я невольно вижу его в ситуациях, когда другие, возможно, и не задумались бы.
Кажется, это новый интерес, или, скорее, еще одна вещь, которая важна для меня.
Спасибо, мастер.
...Вот у них там такая замечательная Римская империя, центр мира, их мир, нечто вечное, великое и незыблемое. Древние обычаи, золото одежд, роскошные украшения, мы лучше всх по умолчанию, просто потому что это мы. Даже не то, что лучше, вопрос даже не стоит, нет никакого мира кроме нас, а что есть – окраины, задворки, дикари, варвары, ерунда всякая. Не считается.
А на деле защищают империю союзники-готы и один римский полководец со своими людьми. (Это именно его люди, преданные ему лично, с бору по сосенке, часть явно не местные.)
Других то ли нет, то ли им это не интересно.
И вот они там себе живут, хамят союзникам-варварам – это ж варвары, не люди, чего бы им не нахамить! Собираются короновать малолетнего императора, сына последней принцессы (зачем? У них что, все настолько плохо? Выходит, что так.)
Мальчик лет десяти в золотых одеждах сидит на троне, ноги не достают до полу. Спрашивает у матери: А Цезарь – бог или человек? Если я теперь бог, почему мне нельзя пойти погулять?
Христианства в фильме нет, от слова «совсем».
А потом одному из союзников надоедает, что ему хамят, а властью не делятся, и он решает взять ее в свои руки. Убивают принцессу, правителей и кто там еще есть, верному полководцу со товарищи удается спасти мальчика и они отправляются в дальние края, на север, в Британию, где есть какие-то римские войска, о которых когда-то забыли, а вот теперь вспомнили потому что больше нигде никого своего нет. (На самом деле солдаты частью разбежались, частью женились на местных девушках и занялись натуральным хозяйством, там свои дела и отчасти – совсем другие люди. Не испытывающие особых симпатий к бывшей столице.)
И вот это ощущение – их империи больше нет, мира, который был их, единственным, казался вечным, нет, совсем, вообще, и никому, кажется, нет до этого дела, на ее месте что-то новое, другое, и, кажется, всех это вполне устраивает, союзники, какие были, поддержали нового короля. А герои – последние, единственные, кому дорог тот мир, которого уже нет, последние осколки той страны. Сами они живы, у них еще может быть какая-то жизнь, они путешествуют, с кем-то сражаются, приключения у них там всякие, кто-то находит свое счастье, кто-то гибнет – почему-то очень остро ощущается каждая смерть, не то, что б эти люди были чем-то симпатичны, нет, просто – вот их еще меньше, на одного, на двух, они последние, уйдут они, и уйдет что-то важное, что было с ними связано, его и так больше нет, оно живет только в их душах, в их памяти...
Может быть, ничего такого в фильме и нет, просто я его там вижу потому что для меня оно важно.
А еще огорчил злобный глупый гот Вульфила. Понимаю, что нам известно не так уж много готских имен. Но для меня Вульфила – это епископ, готский алфавит, Серебряная Библия, написанная на пурпурном пергаменте серебрянными и золотыми чернилами (есть в этом что-то глубоко правильное!) На занятиях мы читали отрывки из этой готской библии, а наша преподавательница даже видела несколько страничек в музее...