При кафедре скандинавистики была 116я аудитория - она там и сейчас есть. Вообще 116 для меня значимое число.
Узкий коридор, двор-колодец, квадрат неба, дверь на кафедру, вечно закрытый погреб - помещение театра и 116я.
Проходили там не столько занятья по языкам, сколько всякие лекции по истории, культуре древней Исландии и прочей Скандинавии, германскому языкознанию (моя великая любовь!), спецкурсы по сагам, Эдде, скальдической поэзии, рунологии, мифам - и прочее северное мужество.
...Которое особенно понадобится нам на экзамене.
Лекции приезжих ученых - О.А. Смирницкой, Ю. Кузьменко и других тоже часто проходили там. Там я впервые услышала про руны, про древние имена - и влюбилась.
Вдоль двух стен стояли шкафы с книгами на разных скандинавских языках, третью занимали окна во двор (другой двор, с выходом наружу!) а на одной стене висели две картины. Совсем непохожие, они странным образом дополняли друг друга. На одной - корабль мчится по бурному морю, волны, ветер, а на другой - стол, на столе кувшин молока и тарелка земляники. Странно было видеть их рядом. Но со временем я начала думать, что чем-то они - нет, не похожи, но есть что-то общее, связывающее их.
И несколько лет назад пришло в голову, что это вот, оно. Корабль в бушующем море и молоко с земляникой. Неприступная крепость на переднем крае, угроза, опасность - и дом. Уют, покой, что-то такое очень простое. Непафосное. Как молоко с земляникой. И так получилось, что для меня эти картинки ассоциируются с Химрингом. Именно так, вместе. Потому что без второй, без тепла и уюта, нормальной жизни и всего, что с ней связано, это уже какая-то другая крепость.