МОРОВЫЕ ДЕЙВЫ. ГИЛЬТИНЕ
МОРОВЫЕ ДЕЙВЫ
Во время мора ходили по дворам три юные прекрасные девы в длинных красивых одеждах.
После захода солнца переходили они из дома в дом и кропили всех не то водой, не то еще чем-то, не знаю чем. Зайдут в дом и спрашивают: «Дома ли кто?», потому что все от них прятались. Коли кто отзывался, они так говорили: «Кто живой, пусть и впредь живет!». А если никто не откликался, то говорили так: «Раз никто не отозвался, пускай и впредь не отзывается!». И тот умирал.
В Ожкабаляй, рассказывали, прибыли моровые дейвы в карете, шестерней запряженной. Были они, сказывают, чудно в черное разодеты и разъезжали из дома в дом. В страхе разбегались люди по околицам и дальним выгонам, рыли землянки и прятались там, окуриваясь разными травами. А другие по лесам хоронились. Да что с того! Всюду моровые дейвы проникли, всех отыскали, всех посетили и одним повелели идти домой схоронить мертвых, а других погубили.
В одном доме, вот только не знаю в каком, все окурили и не страшились их прихода. Да куда там! Приехали они на двор и велели своему вознице, чтоб отнес он к колодцу путы. А утром пошла сноха по воду, и оборвалась у ведра дужка. Нашла она путы, подвязала их к ведру и домой принесла. Вскоре все в том доме умерли.
В одной деревне осталось только трое братьев Балюнасов. Увидели они, как дейва через деревню едет, выбежали на дорогу и стали бить кнутовищами в стенки кареты, желая дейву погубить. А дейва голову высунула и говорит.
— Останься один, останься!— и рукой взмахнула — тотчас один из братьев на месте лег.
Но с того времени, не то она испугалась, не то еще что — только пропала.
Во время мора, говорят, лишь тот спасался, кто постоянно сидел у сильного огня, в котором горели различные травы, и окуривался дымом.
ХОЛЕРА В КАРЕТЕ
В старину бывала холера. Разъезжала, говорят, по ночам нарядная пани в черном на четверке лошадей, просмоленным батогом стучала. Заедет в деревню, остановится и пойдет по всем хозяевам: подойдет под окно, постучит и спрашивает: «Спите ли?». Если хоть один откликнется: «Не спим», в доме том все оставались живы, но если люди спали и не отзывались, наутро всех находили мертвыми. Говорила тогда холера, отходя от окошка: «Раз вы спите, так и спите впредь!». Люди, желая от холеры уберечься, в каждом доме по ночам не спали по одному и на вопрос холеры отвечали «не спим». А другие ночью жгли огонь на околице, крест ставили, чтоб остановить холеру, как станет въезжать, но это никого не спасало.
Раз в деревню Даукшяй пришел солдат и дал такой совет: в один день напрясть, основу положить и соткать холст, а потом вынести его на околицу да и расстелить, и тогда не сможет холера заехать в деревню. А поскольку эту работу одному человеку не поднять, собрались в деревне Даукшяй все — мужчины и женщины, два дня работали и соткали два таких холста. Потом вынесли, расстелили с двух концов деревни. Потому только и осталась жива деревня Даукшяй: не смогла холера через деревню проехать, и спали все люди без страха.
НАКОРМЛЕННАЯ ХОЛЕРА
Стали в Уркёнисе люди умирать, а Залецкас уже знал, что это холера. Как-то завидел он издали: подъезжает болезнь верхом на белом коне,— женщина в белом одеянии. Тут он скорей полез в коноплю прятаться и притулился там, чтобы его не видно было. А она подъехала и говорит:
— Залецкас, вылезай из конопли! Ты не умрешь — только дай мне табаку. Сам не бойся, а других схорони.
Подал он ей табаку, да не рукой, а через тряпку. Взяла она, пожевала и ускакала.
И не умер он, живой остался, а все другие перемерли, будто листья опали, вся деревня.
И поскольку умирали люди такою нежданною смертью, пытались они изо всех сил ей противиться. В одном месте женщины сообща в один день спряли, навили и соткали полотенца, вкопали на обоих концах улицы по два столба и натянули между ними полотенца. Тогда и перестали умирать.
А было это еще перед восстанием.
ПОВЕТРИЕ
Поветрие раньше разъезжало по свету точно пани какая. Едет в карете, запряженной парой лошадей. А сама в шляпе с красной бахромой. Если в деревню заедет, палкой стукнет, обернется и уезжает. И в той деревне все люди вымирали.
Наказала раз она собрать ей поесть. Поставили люди на окошко мисочку мочи. Пришла она есть, увдала мисочку и говорит:
— Смекнули, чем меня накормить!
Поела и ушла, и никакого худа людям тем не сделала.
Если вокруг деревни пропахать борозду на лошадях или быках из двойни, то в деревне этой люди от поветрия не умрут. А коли она в деревню приедет и ее встретит да обругает хорошенько человек, рожденный в двойне, то в той деревне тоже от поветрия никто не умрет.
ПОВЕТРИЕ И МУКОМОЛ
Зажимало людям поветрие носы пальцами, от этого они и мерли. Был один человек мукомол. Когда молол, носом крутил. Все пыталось поветрие ухватить его за нос, да так и не смогло: ведь нос все крутится да крутится. Так и остался он в живых.
ПРИВЕЗЕННАЯ ХОЛЕРА
В годы, когда пришла беда, стали люди холерой болеть, но в Жемайтии, около Куршенай, еще никто не болел.
Как-то вечером работник из имения ехал с мельницы домой. В сумерках вышла на дорогу женщина и попросила ее подвезти. Остановился он, забралась она в телегу. Поехали. Присмотрелся работник к женщине — и испугался, до того была она отвратительная: плешивая, хилая да еще и смердела сильно. Соскочила она с телеги у ворот имения и говорит:
— Хорошо, что привез меня! Теперь я отсюда не скоро уйду!
И с этими словами исчезла. А на другой день в имении стали холерой болеть.
СИДЯЩАЯ БОЛЕЗНЬ
Шла однажды из Баравикай женщина. Смотрит — сидит на пне баба.
— Куда идешь?
— Рожь жать.
— А что это у тебя?
— Серп.
— Давай бороться!
— Какое бороться?! Жать надо!
— Тогда непременно после приходи! Вволю наиграемся!
Домой жница другой дорогой пошла. А потом так сильно разболелась.
Говорили, что это болезнь ее там сидела.
ГИЛЬТИНЕ И УМИРАЮЩИЙ
Заболел муж Пиклапене и увидал, как Гильтине с кладбища пришла. Говорит он жене:
— Уже Гильтине за мной пришла! — и посылает ее побыстрее двери отворить.
Побежала жена отворять, да никого не увидела. Хотела было пожурить больного, мол, бредит он, а тот ее остановил, так промолвив:
— Вот она уже и к кровати подходит. Посторонись, дай ей пройти!
Вздохнул он пару раз и умер.
СМЕРТЬ РЕБЕНКА
Рано утром, еще в потемках, пошел дед Юргаускис лошадей поглядеть. Идет через ворота и видит: собаки кого-то уж так грызут, так грызут. Подошел ближе и видит: маленькое дитя мечется среди собак, ручонками от них отбивается. Подошел он еще ближе, а ребенок вырвался от собак — и прямо к старику. А тому и деваться некуда — как даст он этому ребенку недоуздком по спине! Тот и убежал во двор.
Пошел Юргаускис на пастбище, приглядел за лошадьми, а когда вернулся, увидал, что соседский ребенок умер. Он, вишь, не ребенка повстречал, а его смерть.
ЖАЛО ГИЛЬТИНЕ
В незапамятные времена напал, сказывают, на людей страшный мор. Один старец, чуя смерть неминучую, созвал к своей постели чад, домочадцев и соседей. Пожелал им слово молвить. Собрались все, и начал он так:
— Чую, братья,— пора мне прощаться с вами. Тяжко мне дышать: знать, Гильтине жалом своим коснулась меня, и яд ее сжимает мне сердце. Я стар — и не держал бы на нее обиды, да погубила она моих сыновей, косит и родичей, и соседей, юношей с белого света сживает — и нет ей за это моего прощения...
Умолк он, задумался, а потом сказал:
— Когда умру, положите рядом со мной овечьи ножницы. Вот здесь, сбоку,— и рукой указал.
— На что они тебе?
— Узнаете.
— Как так? Ведь не воротщься же ты к нам поведать о том, что сделал?
— Сами догадаетесь! — отозвался старец.
— Где ж нам догадаться, коли нынче не скажешь? Вновь задумался старец, а затем промолвил:
— Так вот, прошу я вас: положите рядом ножницы. Придет Гильтине подкрепиться, и пусть только приблизится ко мне ее ядовитое жало: одним движением ножниц отрежу его!
Исполнили его завет.
Умер старец — и прошел мор, и перестали люди вымирать.
ГОЛОС СМЕРТИ
За Неманом в одной деревне было кладбище. Стал парень жаловаться, что его с кладбища кто-то зовет: «Стась!». А ему там часто случалось проходить. Испугался паренек, это, говорит, смерть меня зовет.
Вскоре поехал он с другом в лес за дровами. Возвращаются они домой с дровами. Недалеко от дома попрощались друзья. Свернул Стасис на свою дорожку, тут воз с дровами перевернулся, упал и убил его.
И впрямь будто звали его из могил — и дозвались.
ГИЛЬТИНЕ НА КРЕСТИНАХ
В Кумяляй Науйокай, что в приходе Краупишкис округа Рагайне, на крестинах поехали гости крестить, а Плутайтис остался, а через час говорит хозяйке:
— У вас кто-нибудь болен? Удивилась она:
— Нет.
Вечером приезжают кумы, а он снова спрашивает:
— У вас кто-нибудь болен?
Все гости, особенно хозяйка, очень удивились:
— С чего ты взял?
— Ну,— отвечает,— я вижу, как гильтине разгуливает. ..
А через пару дней ребеночек шести лет захворал да умер.
ГОЛОС БЕДЫ
Когда беда у человека, он всегда лежит, сложив руки под головой. Пошел батрак, как обычно, на гумно спать. Лег, скрестив руки за головой, только задремал — тут открывает кто-то дверь гумна и подходит к нему. Прислушался батрак, а сам спит не спит. Тот вошел и говорит:
— Йонас! Сегодня с тобой приключится большая беда!
Огляделся он — никого. Только глаза прикрыл — опять голос:
— Йонас! Сегодня с тобой приключится большая беда!
Батрак говорит:
— Вот я тебе! Ты мне еще поговори! Иди-ка сюда, я тебе покажу беду!
Сполз с прясла прямо на вилы и живот себе пропорол.
Назавтра нашел хозяин на гумне батрака с пропоротым животом, чуть живого. Через три дня умер он. Там, на гумне, смерть его звала.
ПРИЧИНА СМЕРТИ
Лежали две девки на гумне на сене. Одна уже уснула, а другая еще нет. Не спит она и слышит: бродит кто-то вокруг гумна и говорит:
— Смерть есть — причины нет.
Так несколько раз повторил, а она, хоть и услыхала, совсем не испугалась. Все-таки разбудила подругу. Та тоже услыхала. Стало ей страшно, она и говорит:
— Пойдем посмотрим, кто там ходит!
Стала она слезать с сена, поскользнулась. А под сеном стояли вилы, она и свалилась на них. Вот и причина и смерть.
ВРЕМЯ ЕСТЬ, А ЧЕЛОВЕКА НЕТ
В районе Таураге за деревней Эйчяй было озеро, которое называлось Бугнялис. Как-то шел по тем местам косарь сено косить. Вдруг слышит возглас чей-то:
— Время есть, а человека нет!
Услыхал это косарь и приостановился. Глянул на озеро и большую щуку увидал. Думает: «Надо эту щуку зарубить». Сказано — сделано. Стал он с плеча косу снимать, чтоб на щуку замахнуться, да, снимая, голову себе снес. Из этого видно, что рыба эта — вяльняс. Предрек он человеку смерть. Так представлялось суеверным людям.
...А будешь