olga_matveeva - ну и всем, кто празднует сегодня и кому оно интересно.ЯВЛЕНИЯ ПРИРОДЫ
ПРОВЕТРИВАЮЩИЙСЯ ОГОНЬ
Огонь выходит из-под печи проветриться. Пламя, точно покрывало, разгуливает по всей избе, или в овине идет по колосникам, выходит через дверь и гуляет по всем чердакам, но нигде не занимается. Только не следует ничего говорить, если увидишь, как он гуляет, и кричать не надо, и тогда снова вернется огонек под печку и будет гореть как следует. Но стоит испугаться и вскрикнуть — тут же зацепится он, и где-нибудь займется. А в печке, когда он выходит, ничего не остается — ни одного горящего уголька.
ТЕЛЕГА СОСЕДА
Встретились раз два соседских огня. Один огонь говорит:
— Мой хозяин очень плох, никогда мне не подстелет ничего, не укроет! Сожгу его!
А другой отвечает:
— Жги, если хочешь, да только не спали телегу моего хозяина — она у гумна стоит, ведь у меня хозяин очень хороший: всегда и подстелет мне и укроет меня!
И сжег первый огонь всю усадьбу, только соседскую телегу и оставил.
ПРОГУЛКА ОГНЯ
Видел я, как из овина огонь погулять вышел. Жарко натопил я и у дверей прилег. Подвинулся к дверям, чтоб не сквозило. Тут буркнуло, и рванулся огонь до потолка, а от потолка к дверям, в двери ударился — и снова в печь — такими лентами, точно радуга. И так трижды он выходил. Как выйдет — жар в печи чуть светится, словно притушенный, а пламени уже нет. Перед тем как выйти, сильно горит, а как выйдет — бежит без пламени. Выйдет и скачет лентами в потолок, а оттуда в дверь. Вовремя я прикрылся. Продолжалось это пару мгновений.
Огонь потому погулять выходит, что слишком жарко, жар душит огонь. Дрова не могут больше гореть.
НЕНАГУЛЯВШИЙСЯ ОГОНЕК
Двери давно были заперты, видно, все уже улеглись. Слышит хозяин — кто-то шарит в сенях у дверей. Потом и ручку стал поворачивать — войти хочет. И голос слышится:
— Впустите! Хозяин говорит:
— Да здесь места нет, ступай в другой конец дома, в горницу!
И ушел некто туда.
А это огонек был. Если бы впустили его, он бы нагулялся.
На другое утро сало топили. И загорелось оно. Ну и сгорел этот конец дома. Пустили в горницу огонек, он там нагулялся — вот и остался тот конец дома цел. А в этом конце не нагулялся огонек, вот и сгорела часть дома.
РАЗГУЛЯВШИЙСЯ ОГОНЕК
Огонек уважать надо. Бабушка моя рассказывала: хозяйка своей служанке всегда напоминала, чтоб та не позабыла перед сном огонек хорошенько укрыть — загрести пеплом. И вот раз, дескать, лежит она, и тут приоткрылась дверь и вкатился через порог красный шар. И говорит:
— Пошли прогуляемся!
Так, дескать, в избе голос отозвался:
— Мы не пойдем! И постелили нам хорошо и укрыли на славу!
Тогда шар сказал:
— А мне не постелили и меня не укрыли!
И укатился. Выкатился через дверь, и дверь закрылась.
А мы лежим и слышим: крик в деревне поднялся. Выскочили с кроватей, смотрим — а в деревеньке уже домишки запылали.
Вишь ведь — требует огонек, чтоб свято его хранили.
ОТВЕДЕННЫЙ ОГОНЬ
В Апстайнисе прихода Вилкишкяй, что в уезде Тильже, как-то занялся огонь. Дочери хозяина — вопить: как бы не загорелась изба, а с избою вместе не сгорели их наряды. Но тут как раз надсмотрщик из поместья прискакал: трижды прогарцевал он вокруг огня и как только мог стремительно поскакал к речке, а пламя покатилось вслед за ним большими клубами вплоть до речки. Потому-то жилище и не было затронуто огнем.
ЗВЕЗДА ЧЕЛОВЕКА
В старину рассказывали люди, что как народится человек — так и новая звезда загорается. У каждого человека есть своя звезда. Если выйдешь в ясную ночь, когда видно множество звезд, и станешь, указывая на них пальцем, повторять, угадать пытаясь:
— Не моя ли эта? А может быть, эта моя? — повторишь так и пять, и десять раз и если вдруг укажешь на свою звезду, угадаешь — тотчас умрешь. Потому-то никто и не смеет так делать: звезду отгадывать.
СОЛНЦЕ, ВЕТЕР И ЗИМА
Шел раз человек мимо креста на распутье. Смотрит — сидят под ним трое: один очень красный, другой очень белый, а третий ни такой ни эдакий, а толстогубый. Завидел он их, испугался. Шапку снял, кресту поклонился и прочь поспешил. Обернулся — а те трое догоняют. Догнали и спрашивают:
— Перед кем шапку снял?
Очень испугался человек этого толстогубого, потому и сказал:
— Перед толстогубым! Говорит ему красный:
— Знай, человече, придет весна — спалю я тебя! Ведь я Солнце!
А толстогубый:
— Не бойся! Я — Ветер, подую холодом, и не страшна тебе будет жара!
Тогда белый человек сказал:
— И я тебе отомщу! Ведь я — Зима, заморожу тебя!
— Не бойся,— говорит толстогубый.— Повею теплом — и начнет снег таять. Радуйся, человече, угадал, перед кем шапку снять! — сказал и пошел себе.
А человек весело зашагал своей дорогой.
СПЯЩИЙ ВЕТЕР
Шел человек по огороду и увидал: на меже лежит Ветер и спит. Дул-дул, устал и прилег отдохнуть. Сам Ветер невелик, а усы у него большие — длинные и седые. Ведь Ветер сквозь усы дует.
ВЕТЕР БЕЗ ШТАНОВ
Шла девушка через кустарник в поле, сено сгребать, и видит: греется на солнышке Ветер без штанов. Перепугался Ветер, просит девушку, чтоб никому о том не рассказывала.
— А я тебя за это богатой сделаю!
— Как же ты меня сделаешь богатой?
— А вот как выйдешь замуж, принесу я на твое поле дождь, коли надо будет, а коли не надо — не принесу!
Вышла девушка замуж, и все шло хорошо, пока она об этом случае никому не рассказывала. Но однажды, лежа с мужем в амбаре, стала она ему рассказывать, как в том году видала Ветер без штанов и просил он ее об этом никому не сказывать...
В мгновение ока поднялся вихрь, сорвал крышу и обрушил амбар.
ВЕТРЯНАЯ БЕЧЕВА
Шел раз батрак на выгон лошадей пасти и путы нашел. Подобрал он путы, завязал их вокруг живота и пустился бежать. Только побежал, подхватил его вихрь, поднял в воздух и закрутил. Совсем было погубил батрака вихрь, да на свое счастье зацепился батрак за дерево. Тут путы развязались, и батрак целехонький упал на землю. Когда пришел в себя, поискал эти путы, да так и не нашел.
Говорят, это была ветряная бечева, да батрак, в темноте ее не признал. Путы эти — не льняные, не пеньковые, не виты не кручены — только ветра в бечеву связаны.
МОЩЬ ВЕТРА
Шел как-то человечишко по своим делам. Идет и видит: лежит под кустом человек с большими усами. Говорит он ему:
— Что ты тут потягиваешься? Ну-ка вставай, не ленись! Время, вишь, дорого!
— Я — Ветер! Оставь меня в покое! Иди-ка прочь!
А тот не унимается, будит. Приподнял тогда Ветер один ус, подул немножко через губы, опять спокойно улегся и добавил сердито:
— Только ступай отсюда подальше, скройся с глаз долой!
Человечишко, ни слова больше не сказав, пошел дальше.
Пришел домой — и подивился, да и испугался: перевернута его избенка вверх дном и вся искорежена. Понял человечишко: это Ветер избушку перевернул, когда под кустом лежучи подул. Знать, разозлился, что тот будить его осмелился. Такова мощь Ветра.
КАК ЧЕЛОВЕК С ВЕТРОМ СУДИЛСЯ
Возвращался один человек с работ домой через мост, а Ветер его столкнул и сильно ушиб. Заплакал он, вылез из реки, пришел домой и рассказал жене: скинул его с моста Ветер, и за это он на Ветер пожалуется. Жена ему запретила, да он ее не послушался. Пришел он в усадьбу, а судья да писарь его прогоняют да смеются. Думают, что он дурака валяет. А один писарь в шутку и говорит:
— Заплатишь хорошенько — дам я тебе записочку! Заплатил ему человек, отнес записочку на распутье, прицепил ее к кресту и сказал:
— Господи, рассуди меня с Ветром, он без нужды столкнул меня!
Когда пришел день суда, явился человек пораньше, а все поместье над ним потешалось: отыскался глупец неслыханный!
Точно в тот час, когда было предписано в записке явиться Ветру в суд, поднялся страшный вихрь, и тогда увидели люди: подъехал в карете четвернею запряженной пан ужасающего облика: голова большая, точно горшок, и железные обручи ее скрепляют. Вошел в суд и спрашивает:
— Где тот человек, что на Ветер жаловался?
— Я здесь! — отозвался человек.
— Не я с моста тебя сбросил, а мой брат. Сегодня уехал он в чужую сторону на пир. Когда нет его дома, я заменяю его. Велел он мне с тобой не тягаться, а помириться! Поэтому вот тебе денег мешок!
Обрадовался тот человек, а главный судья подошел к Ветру и говорит:
— Зачем же ты дурню дал столько денег?! Дал бы мне хотя бы половину — я б тебе и за половину дело присудил!
Увидал Ветер, что не по правде тут судят, хвать судью — открутил ему голову и выбросил, а потом пошел по усадьбе прогуляться.
Пошел тот человек домой, а писарь вперед забежал и просит, чтоб тот ему прибавил за составление записки. Отвечает ему человек:
— Погоди, пойду у Ветра спрошу — можно так делать или нет!
Поплелся писарь домой повесив нос и приговаривая:
— Пропади ты и с деньгами твоими и с Ветром!
РАНЕНЫЙ ВЕТЕР
Веял один человек на гумне рожь. И так и этак пробует—все по ветру. Заходит он со стороны дверей—из дверей ветер дует и мякину на рожь несет. Заходит со стороны мякинника — из-за мякинника дует. Повеял он, повеял еще с часок и так ожесточился, что вынул складной нож да как запустит его в дверь! У ветра будто руки отнялись! Провеял человек рожь как следует и вышел из гумна нож поискать. Ножа нет, только капли крови на земле. Пошел он по следам крови и пришел в лес. Стоит там красивый домик. Входит он внутрь, смотрит — а там старый дед лежит, хворает.
— Ты ножик мой не находил? — спрашивает человек.
А старик в ответ на эти слова лицо ему показывает, ножом пронзенное.
— Отдам я тебе твой нож! Только ты дунь разок в эту свирель! — и подаст человеку дудочку.
Дунул тот разок, забрал свой нож и домой пошел.
Приходит домой — а там ни одной постройки, только камни подстенка и остались на месте. Так он свой дом сам и сдул.
ОКРОВАВЛЕННЫЙ СЛУГА
Пошел мужик пахать. Как закрутился вихрь — и прямо на него. А он как ударил ножом — и нож исчез. Искал он нож, искал — и не нашел.
Через, некоторое время наступила осень, собирается он в Ригу льняное семя везти. Едет он к покупателю, вот уже поесть ему принесли бесплатно. А он ножик хвать — и разглядывает его. Говорит ему хозяин:
— Что это ты нож крутишь? Может, он твой?
— И вправду мой!
— Бесстыжие! — говорит хозяин.— Я отправляю слуг на яровые поглядеть, поспели ли, а вы их ножами пыряете! Вот — пришел с окровавленным боком, а в боку — нож вонзенный.
Там айтварас был!
БРАТЬЯ ВЕТРА
Были в старину два брата-ветра. И до сих пор они живы, но дует теперь только один из них. Когда дует с востока, то с запада или с другой стороны уже не дует. Повернет в другую сторону — и называется уже по-другому. Южный ветер называется Пундушас, западный — Тяртяушас, северный — Иовушас, а восточный — Мяркяушас.
Как старички вспоминают, второй брат давно уже головной болью мается. Ему голову железными обручами обили, и больше он теперь не дует. А если бы подул, поломались бы обручи, и умер бы он. Говорят, он теперь у старшего брата из милости живет. У старшего брата были три сына, да захлебнулись все трое в море. Вот как это случилось.
Говорят, однажды сговорились сыновья с отцом всю воду из моря выдуть. Думали они найти на дне морском много рыбы и ровные луга. Встали они с четырех сторон и долго на воду дули. А вода то поднимется прямо к небесам, то назад падает. Дуют они так, а мимо человек идет. Спрашивает один из сыновей: отчего это у них работа так не ладится? Поглядел человек и говорит:
— Если будете с четырех сторон дуть, ничего у вас не выйдет! Зайдите-ка все с одного края и дуньте разом: зашумит тогда вода и выйдет из моря!
Так ветра и сделали. Собрались все на одном берегу да как дунут — завыла вода, зашумела и вышла из моря! .. Теперь стали ветра по дну прохаживаться да красоте его радоваться. Отец был близко от берега — там недалече больной брат спал, а дети далеко ушли. Бродят по дну морскому и всякие чудеса разглядывают. Возятся они там, и вдруг отец как закричит:
— Дети, бежим! Вода возвращается — утопит! Сам отец успел на берег выбежать, а дети далеко
были, вот и захлебнулись все до одного. И осталось только два брата.
ОВЦЫ МОРОЗА
Когда-то в старину стояла очень морозная зима. Один путник был в дальней дороге. Пришла ночь, а у него ночлега нет. Идет через лес и видит маленькую избушку. Вошел он, поздоровался. На печи старик сидит и не отвечает ничего. Попросил путник ночлега, а тот опять ни слова. Примостился путник и лег.
А потом на двор вышел по своим делам. Слез старик с печи и дверь запер. Остался путник во дворе нагишом и чуть не замерз. Но потом увидал маленькую дверцу и пролез в нее. Нашел там шесть штук овец, всех задушил да в них и зарылся, чтоб не холодно было.
Рано утром поднялся путник и в избу пошел за одеждой. Дверь отперта была. Вошел, взял одежду, попрощался и ушел. А старик, на печи сидя, так ничего и не ответил.
Этот старик был Мороз. «Как же,— думает,— этот человек раздетый на дворе не замерз?» И еще больше холода напустил. Думал, замерзнет путник. Забежал мороз путнику вперед и спрашивает:
— Не холодно?
— Холодно-то холодно. Да там, где ночевал я, все шесть овец у хозяина замерзли!
Тотчас мороз устроил оттепель и домой воротился.
КАК МЕСЯЦЫ ПОХВАЛЯЛИСЬ
Иной раз так месяцы разговаривали. Хвалился Январь, что лучше всех морозить умеет:
— Я,— говорит,— могу закутанного пана заморозить!
А Февраль ему:
— Я и теленка в коровьей утробе заморожу, а ты похваляешься, что укутанного пана заморозишь! Да сможешь ли ты еще вот этого простого оборванца, что в лес идет, заморозить!
— А ну-ка!—отозвался Январь и ну того человека морозить.
Выскочил человек из саней и, руками прихлопывая, бегом пустился. Прибежал в лес, стал деревья валить; а потом тут же пешком домой! Видит мороз: человек, наоборот, согрелся, и пришлось ему бросить морозить.
Говорит Февраль:
— Ну что, заморозил?
— Заморозишь его! Как побежал, как отхлопал меня по морде руками — вот и пришлось мне перестать его студить!
Посмотрел тут март на январь свысоча: — Я-де,— бахвалится,— стужу так стужу: дерево до сердцевины промораживаю! Только вот беда: днем морозить нельзя. Солнце не дает!
ВЫХЛЕБАННЫЙ ПРУД
Было это после дождя. Как ударил ливень — все вокруг промокло. Шел я на пастбище за лошадьми. А на пастбище, на самом краю поля, был пруд. Большой пруд. Даже летом он не просыхал. Летом скотину там поили, осенью лен мочили.
Как-то раз шел я мимо пруда, глянул на проплывающее облако. Вижу — на облаке этом появляется лаумин пояс — радуга. Большая-большая, через все небо. И один конец ее понемножечку идет-идет, скользит-скользит — видно, как скользит — прополз от меня совсем неподалеку и плюх в пруд. Я смотрю, что дальше будет. Только в пруд обмакнулся, тотчас в первый раз: хлюп! Гляжу — а в пруду уже мало воды. Другой раз — хлюп! И осталось совсем чуть-чуть. Третий раз — хлюп! И стало в пруду сухо. И не просто сухо, а будто выжали его досуха. Одни лягушки перепуганные скачут. Да несколько рыбешек хвостиками шлеп-шлеп по мшистому дну. Ты только подумай: хлюп-хлюп трижды, и дело с концом!
И как только дохлебал пруд лаумин пояс, тотчас его конец стал понемногу подвигаться, подвигаться вдаль; так и ушел.