– А почему у тебя самого нету хвоста? – робко поинтересовался дух кавая. – Ведь это так мило... И тебе бы пошло.
– Может, это последствия чего-нибудь ужасного? – спросил дедушка Фрейд с надеждой.
– Нет, хвост – это не последствия! В смысле, последствия – не хвост. Разве что вот тыквы... Помнишь, ты там превратил в тыкву одного типа?
"Теперь твой злодей превратится в тыкву и его сожрут свои же," – вспомнил мелнибониец.
– Я же пошутил...
– Ты маг или где?
– Я везде маг. Даже в ванной.
– Именно! Не знаю, как сложилась его судьба, но с тех пор прошло больше месяца. А я до сих пор на дух не переношу тыквенные блинчики, не могу есть тыквенный суп, пироги, тыквенное варенье, – эльф горестно вздохнул. – И тыквенный латте, о котором не пишет только ленивый, особенно по осени... Слово прокляли. Ты бы знал, какой тыквенный суп со сливками и имбирем варит один мой приятель! А блинчики... И запеканка! Она же ТАК пахнет! А я не могу, – он посмотрел на Элрика глазами грустного кота.
– Может, со временем пройдет?
– Как знать...
– А те, что в прошлый раз, – герой постарался сменить тему, чтобы отвлечь Белочку от печальных мыслей. Пока он не задался вопросом, бывают ли тыквенные сырники. – В смысле, в предыдущий. От которых шрамы, ты еще не хотел про них на ночь глядя.
– А, с этими все отлично, – кивнул эльф, намазывая очередной сырник клюквенным вареньем.
– То есть?
– Ну, это же ваш обычай – о мертвых либо хорошо, либо никак, – Белочка пожал плечами и чуть заметно поморщился.
– А кто они вообще такие? И чего они от тебя хотели-то?
– Чего они только от меня не хотели...
И курсовую чтобы написал за них, и недостающие лабораторные, и еще контрольные какие-то. Да еще зачет у них был по теории и практике абсурдного. Ну что ты так смотришь? Под пытками соглашаются еще и не на такое...
– Никогда не писал курсовую под пытками, – надменно ответил Элрик, – если не считать зудения наставника... Так они надеялись, что похитить тебя – достаточно абсурдный поступок и и им его зачтут за практику? А где ты изучал теорию абсурдного? Нам в Мелнибонэ и то давали только выжимки – теорию Хаоса, например. И ту все прогуливали.
– Они хотели, чтобы я отвечал наобум, – пояснил эльф, – надеясь, что это достаточно безумно, чтобы засчитали. А я вообще не стал отвечать! Знаешь, самое обидное, что зачет им, тем, кто выжил, все-таки поставили – потому что действие было признано достаточно безумным. Зато после того, как мы их навестили, этих обалдуев отчислили приказом ректора – без права воскрешения. Теперь их даже некромант не поднимет... Поленится или побрезгует.
– Так это были студенты? – изумился Элрик.
– Ну да. Кстати, вы спрашивали, почему я не ношу хвост. – Он обернулся к духам. Зверушки наперебой закивали, а дедушка Фрейд уселся поудобнее, взял еще булочку и приготовился слушать.
– Это было когда меня в первый раз взяли в плен. Я был еще совсем молод и наивен. Кстати, ты когда-то спрашивал, как я познакомился с мальчиками из киотской милиции – вот так и познакомился. Меня тогда схватили адепты Непознаваемого - это тайное братство неуспевающих студентов магических школ... В смысле, они успевают пить, гулять в тавернах, развлекаться с девушками, а вот учиться – не очень. Кроме того, по их вере всего не выучишь, так что нет смысла пытаться, а раздолбайство притягивает удачу...
В большинстве миров, где существует разумная жизнь, орден этот под запретом. Поэтому руководители самых известных магических школ собрались как-то и дали страшную клятву преследовать их и, буде поймают, пороть до полного вразумления.
Впрочем, Академии Тан'йи и Училище Зимних Трав их отчисляют без права воскрешения, а останки передают некромантам. На опыты.
Но самое унизительное наказание придумали в Доме Баклана, что в городе Къенгуле, – там самым ленивым студентам торжественно вручают Нефилософский камень.
– И что? – не понял Элрик.
– Ну как что? Он ежедневно доставляет своему хозяину некоторое количество бесплатного пива с местным аналогом чипсов, так что и учиться не очень-то хочется. В тавернах им бесплатно наливают самого дешевого вина, дают поесть еды... Но девушки от таких шарахаются, словно от больных какой-нибудь редкой формой идиотизма – то ли заразиться боятся, то ли считают, что раз он не смог даже выучить урок, то и на свидании наделает ошибок... И все говорят, а что, чипсы у него есть, пиво тоже, что еще дураку нужно. Мол, хорошо устроился. И хихикают.
– Какой ужас, – посочувствовал Элрик. – мне кажется, хихиканье – это уже слишком.
– Работать их берут разве что подручным посудомойки с испытательным сроком, ну или носить швабру за младшим уборщиком. Но самое страшное в том, что избавиться от проклятого Камня никак невозможно – он все время возвращается к своему владельцу. Только сдать экзамены – другого средства нет.
– Сурово, – согласился Элрик.
– Поэтому, когда приходит время осенней сессии или там контрольной, они призывают демона. А порой ловят какого-нибудь неосторожного эльфа – ну или кто там еще болтается около границы. Ну, потому что эльфы славятся своей мудростью и обширными знаниями. Но по-хорошему попросить его о помощи не могут, потому как стесняются.
Им кажется, что это нехорошо и стыдно – просить незнакомого эльфа написать за тебя контрольную. Опять же, эльфы – мудрый народ, так что мог бы сам догадаться. И предложить. Потому что мы же еще, блин, и Добрый народ до кучи. А если не предлагает, значит, неправильный эльф, злой – и они начинают бить пленника и делать с ним всякие нехорошие вещи – плохого же можно. Это даже в каком-то смысле хороший поступок. И все ждут, когда же эльф даст им каким-нибудь волшебным образом Нужный Ответ или спросит: «Ну чего же вам надо-то?» И именно так, чтобы они смогли ответить без ущерба для своей гордости.
Пока, правда, такого ни разу не случалось.
– А почему не ангела? – удивился Элрик, – Демон им такого наговорит... Или дух какого-нибудь профессора...
– Потому что придурки, – воскликнул эльф. – Поэтому ангелы к ним не приходят, а если уж пришли, то начинают уговаривать взяться за ум. А преподаватели и того хуже – объяснять предмет, говорить, какие книжки прочесть. Знал я ребят, решивших было вызвать дух покойного ректора – ходило предание, что тот велел похоронить себя с сборником ответов на экзаменационные вопросы на десять лет вперед. Но ничем хорошим это не кончилось – ребята увидели в его руках до боли знакомую розгу, поймали флэшбэк и сразу разбежались. Один вскоре помер, другой всю жизнь боялся темноты – ему чудилось, что в ней таятся преподаватели и начинают спрашивать урок.
– А весенняя сессия?
– Вообще ничего не делают, потому что весна – пора любви. Ну или ловят кого-нибудь, но для другого. Стихи им читают собственного сочинения, цветами кормят...
– А при чем тут хвост? – спросил дух кавая. – Неужели оторвали в плену?
– Ну так демоны требуют за свои услуги платы, – эльф помолчал. – За каждый экзамен по девственнице. А поскольку среди адептов девы обычно так или иначе заканчиваются еще до первой сессии, стараются наловить феечек, человеческих девиц, ну или хоть каких. Нет, детей нельзя – как-то они поймали двух школьниц, так те им разукрасили все логово яркими плакатами, перекрасили все, куда дотянулись, в розовый цвет, замучили пересказом каких-то сериалов, научили Цербера говорить "ня" и повязали ему бантик. Видишь ли, Межмировая конвенция запрещает мучить тех, кому еще не исполнилось восемнадцати. Они и у меня спрашивали, сколько мне лет – дважды.
И трижды требовали паспорт.
А я знал?
Я ж не вино покупать шел... Дурацкая людская выдумка, – пояснил Белочка, – алкоголь тем, кто младше, тоже не продают.
– Ни выпить, ни в плен попасть – никаких радостей в жизни, – заметил Элрик. – Я в свои шестнадцать уже императором был – если бы это на трезвую голову еще, было бы совсем никак...
– Ну, я сказал, что мне почти двести – не поверили. Признался, что почти сорок – тоже… Немного поспорили о том, мальчик я или девочка и посадили в подвал до выяснения. Можно подумать, им есть разница...
– Это могла быть проверка, – пояснил дедушка Фрейд. Если мышей боится, то девочка.
– Не знаю... Мне понравилось – мне вообще нравятся подземелья и пещеры.
Подвалы у них очень антуражные, – эльф улыбнулся, – проржавевшие решетки, паутина, все такое. Крысы огромные, летучие мышки... До сих пор жалею, что не было у меня с собой фотоаппарата.
– Сбежал?
– Фотоаппарат? Не, отобрали...
Зато мыши у них дивные. Большие, белые, почти ручные. С красными глазками. А некоторые так и вообще зеленые, фиолетовые, полосатые – наверное, из лаборатории сбежали. Я их гладил и отдал им сыр со своего бутерброда. Оказывается, ездить верхом на мыши очень приятно – они такие теплые, мягкие, уютные! – Белочка улыбнулся. – Насколько вообще может быть удобно ездить верхом в длинной белой рубахе с оборками и кружевами...
Ну, я же деву изображал. Специально нарядился, чтобы они взяли меня в плен, а я бы разведал, где их логово, спас кого надо, кого не надо, поубивал...
А что я о них знаю? Сказали – белая ночнушка, кружев побольше, рюшечки-бантики-оборочки, тесьма со стразиками... И рассказывать пошлые анекдоты с невинным видом – полдня учил, большую часть сам не понял. В смысле, не понял, почему это смешно. В общем, сделали мы из простыни белый балахон, пришил я к нему две дюжины оборок, три метра тесьмы вдоль и поперек – всю ночь не спал, давно мои братья так не смеялись. Галстук даже повязал – мне сказали, что к белой рубашке люди обязательно надевают галстук!
Хорошо, на мне была стеганка, кольчуга и сапоги для верховой езды!
Да еще хвост этот мешается – путается под ногами и каждый враг как нарочно норовит наступить. А хвост – орган нежный, чувствительный...
Да, я тогда носил хвост – длинный пушистый хвост, не хуже, чем у братьев. Даже лучше. И кисточки на ушах. Зачем отращивать кошачьи ушки, если на них нету кисточек? Нет, они вообще очень удобные, поворачиваются во все стороны. Но уши без хвоста смотрятся немножко глупо, не находишь?
Словом, я оседлал мышь и уже почти сбежал, но тут явились эти охотники на нечисть.
Извращенцы из Синсенгуми. Вначале они приняли было меня за девушку – неловко вышло.
Чего ты так смотришь? Они попытались меня спасти, но потом разобрались и дали оружие. Вернее я сам взял – подобрал какую-то хреновину вроде алебарды.
Ну а потом я у них выдыхал. Гадость это их рисовое вино...
– А сладости такие, что попа слипнется... – подхватил дух кавая.
– И за хвостик все норовят подергать – ладно бы только дети, девушки еще хуже. Кавайно им, видишь ли... Можно подумать, своих хвостатых нет. Вот, с тех пор и перестал отращивать.
Элрик начал было представлять себе Белочку в длинной кружевной рубахе – бледная кожа, рыжие кудри, тонкие черты, острые ушки, роскошный хвост – красиво, можно даже сказать, эротично.
Потом вспомнил, что у него там еще кольчуга, стеганка и сапоги...
– Только и радости, что один парень предложил мне немного развлечься, – продолжал эльф.
– А у тебя попа слиплась? – посочувствовал дух яоя. – А к целителям постеснялся?
– А при чем... – не понял Белочка
– Но как же?
– На мечах, конечно! Но, увы, с мечом я против него не продержался и десяти минут, – признался эльф неохотно. – Я ж тогда мелкий был совсем... К сладостям я равнодушен, про вино уже говорил. Оставалось шляться по городу, драться с демонами, читать стихи и гладить кошку. Кстати, Оките тоже вино не продают – в тех мирах, где действуют эти самые стандарты. Говорят, мы знаем, что вы Окита Соджи, капитан Синсенгуми, но это ж никак не значит, что вам уже исполнилось 18 лет! Приходилось посылать в лавку какого-нибудь дядьку из подчиненных...
Эльф доел последний сырник, запил его чаем и блаженно зажмурился.
Дух кавая, черкавший что-то в блокноте на протяжении всего рассказа, застенчиво улыбнулся и протянул Элрику рисунок. Небольшая картинка в анимэшном стиле, с множеством мелких деталей – красавец-эльф целовал фею. У эльфа были змейки в рыжих кудрях и топор, у девушки длинные волосы, причудливый наряд, нагината с синими камнями и гравировкой на лезвии. На заднем плане цвела сакура, валялись трупы и закипал чайник.
– Да-да, - сказал Белочка, – примерно так все и было.
– Слушай, я все хочу спросить, – произнес Элрик небрежно (как ему казалось). – А как вырастить змеек? Поделишься заклинанием?
– Тебе не поможет. То есть я могу, но...
– Ты имеешь в виду, для этого надо быть настоящим эльфом?
– Да что ты заладил, настоящим-ненастоящим. Может, я и сам для кого-то ненастоящий... Просто они заводятся только во вьющихся волосах. С прямых соскальзывают, неудобно им...