И вот собираются вожди отбившегося уже почти Полуострова, герои, фактически выигравшие эту войну. Те, чья доблесть, стойкость, ум и прочие качества помогли им выгнать имперцев сравнительно малыми потерями.
Алмариэ, бывший имперский наместник, которого соотечественники уже называют Изменником, – он, собственно, и начал восстание, хотя вообще к тому шло уже давно.
...По дурацкой, совершенно неуважительной причине: хотел спасти от казни свою жену и маленькую дочку.
Вымотанный в никуда Лабрайд Барс с неизменным котом и группой выживших братьев-сестер, родных и названых, кто их там разбирает – хотя среди них есть и темные, и светлые, и лесные эльфы, да и не эльфы вовсе.
Белый-и-пушистый лорд Виверна по прозвищу Котеночек, с удивительно кошачьей наглостью спасший от казни обоих, Лабрайда и наместника; вскоре после этого восстание, собственно, и началось. Этот, видимо, спит за всех, или по нему не видно.
Пожилой тхаари, его брат по всем законам кроме крови, сын того-самого-Виверны, больше, впрочем, похожий на его брата – и тоже ученый. Сидит в сторонке и думает, очередной виток обскурации или все-таки подъем, тогда у нас есть шанс, по признакам похоже, но изнутри ведь не скажешь, хотя вот у южных змеелюдов, похоже, он, и это обнадеживает, знали бы вы, как...
Лорд Индигофера – все тот же лорд Индигофера, темный эльф, когда-то крепко поссорившийся с отцом, одним из первых Виверн, потому что считал, что неэтично выращивать людей-нелюдей под научный проект.
Леди-эмиссар гномьей королевы; молодая госпожа дома богини Рин, ведающего городскими садами и парками, действующие Косатки, несколько Кошек и Бабочек самого разного вида и происхождения – некоторые из них участвовали в конфликте на правильной стороне (а некоторые – на неправильной), и для них это восстание – в первую очередь способ решить внутриклановые проблемы.
Несколько котолюдов – командиры боевых отрядов; среди них интересно смотрится светлый эльф, лорд Кульдалассэ, здешний вариант увечного лорда. Кто-то из Варанов, совсем юный Ива-над-ручьем, леди-полукровка из дома Хазры (наемники), еще какой-то народ – словом, те, кто прогнал с Полуострова имперцев и сейчас решает, что им с этим Полуостровом делать дальше.
И выходит у них, что было бы неплохо Полуострову единого правителя, который устраивал бы всех и имел право договариваться от их имени. Например, о союзе с теми же гномами, раз уж мы больше не хотим под руку королевы-жрицы.
Нет, правда не хотим, спасибо, мы там уже были и как-то нехорошо все закончилось.
Потому что совет лордов и управляющих трех дюжин кланов, это такая толпа, которая – проверено – договориться между собой не может из-за разности интересов и всяких взаимных склок. Слишком сложные получаются щи; даже если взять только старшие кланы, то вопрос, кого теперь считать старшим, потому что держать за младших тех же Виверн и Барсов уже не получится.
Словом, нужен кто-то, кто будет защищать интересы, собственно, Полуострова; еще бы договориться, в чем они состоят. И не путать со своими. Кто-то, кого мы все согласны на этом месте видеть, в чьей честности и бескорыстии никому даже в голову не придет усомниться.
...Ну и следить за тем, чтобы соглашения и законы соблюдались, – уточняет Лабрайд.
И тут оказывается, что кандидатов особо-то и нету.
Алмариэ говорит: вы что, я ж предатель родины, к тому же бывший представитель оккупационных сил и тайный нелюдь... Как не волнует? Ну ладно, нелюдей здесь едва ли не большинство, но остальное-то! Я уже однажды предал сторону, которой служил, и вообще бывший имперский наместник – не очень красиво получается.
Котеночек говорит: не, я вообще не для того, я на драконах летать, к тому же интриган и сволочь хвостатая.
Кто сказал?
Показать? Слух-то у меня кошачий...
Ну, как знаете. Да, и вместо совести у меня сами понимаете что.
И вообще Виверн не для этого выращивают.
Его брат грустно думает, что да, пожалуй, действительно не стоит – а вот был бы жив отец...
Он бы тоже отказался. И, возможно, послал бы всех еще в какое-нибудь такое место, куда драконы не летают. То есть не при любой погоде и только за двойную порцию рыбы.
Но потом, может, и согласился бы. А куда деваться-то?
Драконы, они такие, их выращивают для войны и служения...
Только где ж еще одного такого взять?
Котолюд-профессор университета говорит: не-е, я простой котик, малограмотнтый, да и вообще не мужское это дело – вождем и шаманом! Я лучше назад, к студентам, они такие же котики, как я.
Девочка дома Рин говорит: у меня свой клан, у нас после войны столько дел, все это восстанавливать.
Растить свой сад, все дела. Мы для этого.
Кошкобабочки думают: выкрутилась. Для них сейчас это слишком много ответственности, которая им низачем и не слишком интересна – им, кажется, внутриклановая грызня на тот момент актуальнее.
Косатки вообще не про это, их стихия – море, солнце, драки, корабли и боевое братство, легкие сабли, сражение-как-танец, любовь на прибрежном песке и песни у костра...
Словом, как-то так получается, что все смотрят на Лабрайда Барса. Почему-то.
В конце концов, именно его работа – следить за соблюдением закона, и последние лет сто он занимался именно этим.
И все вроде как согласны, некоторые рады даже, хотя его вообще-то мало кто любит.
Невзрачный лесной эльф, змеиные движения и такой же взгляд, способный, кажется,
заморозить кровь или обратить в камень; его пьесы, дествующие порой эффективнее оружия,
слова, возвращающие к жизни, неоднозначные поступки, каких обычно не ждут от эльфа и
способность решить почти любую проблему...
Словом, все как-то осознают, что, кажется, искомое мифическое чудовище найдено – и тащить это все дальше, ура, не им.
Потому что способность Лабрайда досконально разобраться в любом деле и найти лучшее решение, стремление помогать и защищать, его справедливость, и, пожалуй, некоторая безжалостность известны всем. Как и этот его взгляд – холодный, чуть отстраненный – и словно проникающий в самые глубины разума. Как будто его обладатель не единожды заглядывал в такие бездны, о которых большинство присутствующих было бы радо не знать ничего, – ну или находится на крайней степени нервного истощения.
Говорят, таким же был Киэран-Виверна, человек-легенда, наставник будущего императора, подаривший когда-то Полуострову сто лет мира и едва не заплативший за это жизнью. Впрочем, Драконы для этого и предназначены – защищать Полуостров, не щадя себя.
Как и Барсы.
Опять же, эльф, королевского рода – как бы даже символично, – встревают кошки-бабочки, радуясь, что теперь-то это все как-нибудь решится без них, вот совсем-совсем без них.
Лабрайд адекватен, а их даже в команду не позовет.
Они кивают, наклоняют головы – один за другим: Котеночек, Индигофенра, молодой Варан, Ласточка, знакомый еще с той, прошлой войны, Ива с легкими, словно пух, волосами, ехидно улыбающаяся Хазра...
Сам Лабрайд не в восторге, но почти уже готов смириться – в конце концов, защищать эту страну – долг его клана.
И тут встает один из его братьев, которые, всем известно, безгранично ему преданы, всегда и во всем его поддерживают. Прекрасный такой светлый эльф, молодой и очень славный – светлые волосы, длиннющие ресницы, глазищи на пол-лица, чуть раскосые и золотистые, как у кота.
Жесткая складка у губ и пара мелких шрамов – мальчик прошел две войны, потерял близких – и больше не хочет.
Критично не хочет.
И говорит:
- Не, я против! Вы охрене... Он и так не высыпается!
Картинка-из-сети